Вице-премьер Голикова предложила запретить аборты в России

В Российской Федерации целесообразно ввести запрет на аборты. Такую точку зрения высказала вице-премьер страны Татьяна Голикова. Позднее Голикова дала соответствующее поручение Министерству здравоохранения РФ.

Запрет абортов в России могут ввести в ближайшем будущем, кому запретят

В России целесообразно ввести запрет на аборты для несовершеннолетних девушек в возрасте от 15 до 18 лет без согласия родителей. Такое поручение Минздраву дала вице-премьер Татьяна Голикова.

«Минздраву России проработать вопросы и представить предложения о целесообразности введения запрета на выполнение аборта несовершеннолетним 15–18 лет без согласия родителей (законных представителей)», — сказано в протоколе поручений Совета по вопросам попечительства в социальной сфере при Правительстве РФ.

Кроме того, Татьяна Голикова предложила обсудить переименование листа информированного согласия при проведении аборта на «лист сохранения беременности» вместо «листа прерывания беременности».

Психотерапевт высказался о том, можно ли запрещать аборты

Врач-психотерапевт Игорь Лях объяснил, почему подобные решения создают серьезные проблемы и могут привести к инвалидизации женщин или даже к убийству новорожденных. Далее — от первого лица.

«Отношение к абортам как к способу решения проблем с контрацепцией, порожденное низкой грамотностью части женщин, — это достаточно актуальный вопрос. Широкий протест против запрета абортов, который сейчас в разных странах происходит, звучит как протест против покушения на право женщины определять, быть этому ребенку или не быть — то есть как протест в общефилософской и социальной плоскости. Но кроме нее существует еще множество сложных граней.

Я очень рад тому, что сейчас все-таки звучит здравый смысл. Например, если беременность угрожает жизни матери, то исключительно в юридическом ключе не ставится вопрос, делать аборт или нет. Женщина имеет возможность участвовать в принятии решения. Вопрос в том, что сейчас происходит конфликт из-за фактической внешней попытки государства и общества делать жизненно определяющие решения за женщину.

Некоторая часть негибкого меньшинства решила, что аборт для всего общества — это однозначно плохо. И общество тем самым осуществляет диктат в отношении тех женщин, которые не могут прервать эту беременность. На что женщины, собственно, и реагируют.

На практике это очень многогранный вопрос, у которого есть и глубокая религиозная составляющая. С ее максимальной точки зрения, аборт, даже на ранних сроках, — это убийство. В части конфессий, где существование души определяется с момента зачатия, естественно, начинают считать аборт нарушением важнейшей заповеди.

Для тех конфессий, где существование души определяется рождением или иным способом, если женщина избавляется от плода в силу каких-то моральных, физических или иных оснований — она имеет на это право. То самое «мое тело — мое дело». Неудивительно, что часть женщин протестует против угрозы лишения этого права.

Кроме того, есть еще и скрываемый криминальный аспект. Некоторое количество детей зачинаются во время изнасилования. Для большинства женщин совершенно очевидно, что воспоминания об изнасиловании навсегда искажают отношение к этому ребенку. Это во многом связано с особенностями структуры характера жертвы насилия, с обстоятельствами, при которых всё это происходило.

Психотравма, связанная с зачатием ребенка, — зачастую очень сложный и остро болезненный процесс. И мать, естественно, хотела бы, чтобы ребенок был рожден от того мужчины, которого она как минимум способна полюбить, которого считает достойным и который может принимать участие в его воспитании.

Интересен и сам момент отцовства. В этой плоскости он как бы тоже скрытый — отношение к отцу ребенка, выражаемое через аборт. Об этом почему-то мало говорят в СМИ, это нечетко артикулируют и сами женщины. Но семейным консультантам давно известно, что часть женщин делают аборт из-за того, что не уверены в отцовстве или, напротив, совершенно уверены в своем нежелании рожать от конкретного отца. Иногда в силу его недобросовестности, иногда вследствие его родства (инцест), иногда из-за однозначной неполноценности, которая может быть выявлена уже после зачатия.

Право отца на участие в этом решении замалчивается. Недаром в некоторых странах, если женщина замужем, для решения об аборте обязательно нужно согласие супруга. Это важная юридическая норма.

Если говорить о последствиях таких жестких законодательных решений как психолог, психотерапевт рискну предположить: если женщинам запрещать аборт, то часть проблем будет решаться инфантицидом — рождением и убийством ребенка так, чтобы никто об этом не знал. Такие случаи есть даже в тех странах, где аборт разрешен. Просто их количество может быть многократно увеличено, и травматичность такого деяния для психики матери будет в разы выше.

Кроме того, мы можем предположить, что увеличится количество разного рода криминальных абортивных мероприятий, как химических, так и инвазивных, и репродуктивному здоровью женщин будет нанесен еще больший вред. То есть фактически закон, который принял Верховный суд США, подталкивает к криминализированным абортам. Сам аборт как процедура будет криминализирован и для матери, и для врача».